Капитан орденоносец В. Шведовский 

Сталинские соколы громят врага
// На страже Родины. 01.07.1941

Когда мы взлетели, аэродром был подернут сумерками белой ночи. Но чем ближе машина подходила к об’екту, который предстояло бомбить, тем чернее, гуще становилась ночь. К тому же землю затянуло облаками.

Летели по расчетам, ориентируясь лишь с помощью приборов. С командиром экипажа капитаном Голубенковым мы летаем уже давно, и он понимает меня с полуслова. В боевой обстановке такая слаженность имеет большое значение.

Наш самолет уже был в глубоком тылу противника, когда с земли залаяла зенитка. Разрывы вспыхивали внизу, под нами. Приближаемся к цели. Чтобы штурман ведомого самолета не упустил момента, когда мы будем над самым об’ектом бомбометания, я приказал стрелку-радисту Смирнову включить свет в бомболюке. Тогда штурман самолета, идущего за нами следом, обязательно увидит начало бомбометания и тоже сбросит смертоносный груз точно на цель.

Так и было. Далеко внизу мне удалось отыскать отличный ориентир – реку. Слабый отблеск воды дал возможность установить место цели. Я прицелился и включил электрообрасыватель. То же самое сделал штурман ведомой машины старший лейтенант Бондаренко. В багровом свете разрывов я увидел слабые очертания строений военного об’екта, который нам было приказано разбомбить. Значит – задание выполнено.

Развернулись. Я дал летчику обратный курс. В это время вспыхнули прожекторы и торопливо зашарили по небу. Оба наших самолета благополучно ушли от них.

Следующий полет был совершен днем. Нам приказали разбомбить вражескую танковую колонну. Сведения разведки оказались точными. На дороге у опушки леса мы обнаружили немецкие танки и сбросили на них бомбы. На дороге все перемешалось. Несколько бомб, упавших в лес, вызвали сильный взрыв. Вероятно мы попали в горючее или боеприпасы врага.

Но тут, как саранча, налетели немецкие истребители. Я сразу узнал этих стервятников с желтыми крестами и черной паучьей свастикой. Истребителей было не менее 15. Несколько из них выскочило вперед. Капитан Голубенков развернул машину на них, а я, подскочив к пулемету, встретил фашистов огнем.

Наш радист Смирнов, уже побывавший в боях воздушный стрелок, бил по врагам короткими меткими очередями. Вот один истребитель уже клюнул носом и безжизненно понесся к земле. От Смирнова не отстал и впервые участвовавший в воздушном бою стрелок-радист соседнего самолета Беловол.

Самолет, на котором находился комсомолец Беловол, пилотировался старшим политруком Догадиным. Это – храбрый и опытный летчик, орденоносец, не раз громивший белофиннов. Молодой стрелок-радист Дмитрий Беловол оказался достойным своего боевого командира. Беловол сбил фашистскую машину и, будучи ранен, продолжал вести огонь, пока потеря крови не лишила его сил.

Ранило стрелка-радиста Смирнова. Он доложил об этом командиру. Тот ответил: – Стреляй, если можешь!

И Смирнов стрелял, не обращая внимания на рану в ноге.

Этот жестокий, неравный бой продолжался 10 минут. Два наших бомбардировщика сбили трех фашистских истребителей. Самолет, на котором летел я, получил пустяковые пробоины. Машина старшего политрука Догадина, попав под сильный огонь, пострадала больше. Прилетев к своему аэродрому, Догадин никак не мог выпустить левую ногу шасси. Убрать правую, чтобы сесть на «живот», тоже оказалось невозможным.

Все, кто находился на аэродроме, затаив дыхание, следили, как идет на посадку самолет, похожий на израненную птицу. Старший политрук Догадин мастерски посадил машину. Мы осмотрели ее и удивились, как смог Догадин прилететь на свой аэродром. В самолете оказалось до 200 пробоин. Машина ремонтируется, и скоро Догадин снова поведет ее в бой.

С каждым полетом враг будет получать от сталинских соколов все более и более сокрушительные удары.

Капитан орденоносец В. Шведовский.