Н. Сержантов 

Зимовать, так зимовать
// Сталинский сокол 18.03.1942

Калининский фронт, 17 марта. (От наш. спец. корр. по телеграфу). Осмотрев оборонительный рубеж, генерал фон-Смерд, самодовольно улыбнулся и сказал полковнику фон-Битлиху:

– Отличная позиция, неправда ли, полковник? Река, господствующая возвышенность, церковь с крепкой оградой и три каменных дома в деревне. Здесь будем до весны. Запомните: дальше ни шагу.

Прошло два дня. Красная Армия подступила вплотную к укрепленному пункту, но дальше продвигаться было трудно. Противник бил шквальным огнем. Тогда на помощь наземным войскам пришла авиация. Гвардейцы-штурмовики капитаны Лахнин и Мамошин ураганом налетели со своими героями-летчиками Семеновым, Чувиным, Грачевым, Романовым, Марковым, Шкулеповым и другими, смели с колокольни фашистскую артиллерию, разрушили бомбами сооруженные ДОТ’ы и улетели. Потом прилетали летчики других частей. Били штурмовики и бомбардировщики, истребители и славные неутомимые ночники. От фашистского штаба остались одни развалины, среди которых торчал вверх каблуком остаток ноги генерала фон-Смерда...

Осмотрев новый оборонительный рубеж в деревне, полковник фон-Битлих сказал подполковнику фон-Дранцу:

– Сама природа создала эту деревню для обороны. Здесь и только здесь, подполковник, мы встретим весну. Отсюда наш путь на Москву.

Население деревни выгнали из домов я послали строить блиндажи и ледяные барьеры. На чердаках домов понаставили пулеметов, минометов. Советские наземные войска попробовали с ходу взять деревню, но были встречены ураганным огнем и залегли. Командир стрелковой части решил обождать, тока артиллерия подавит огневые точки. Славные артиллеристы поработали добросовестно. Когда пехота снова пошла на штурм, из деревни лаяли лишь отдельные минометы. Однако когда подошли ближе, из-за ледяного вала, из-за домов и сараев открыли огонь автоматчики.

Но вот, откуда ни возьмись, налетела девятка краснозвездных «ястребков». Красноармейцы не знали, конечно, что привел их сюда знаменитый гвардейский майор Онуфриенко, славный воздушный боец, сбивший больше десятка фашистских самолетов, вихревыми штурмами истребивший сотни вшивых гитлеровцев. А следом за Онуфриенко летели его боевые друзья: капитаны Дахов, Песков, Мочалов, старший лейтенант Дмитриев и другие. С разных концов деревни «закашляли» немецкие зенитки, но зря. Онуфриенко и его товарищи выдывали и не такие виды. Они «прочесали» укрепленный узел врага два раза. Потом для большой верности прошлись над ним в третий раз.

Перед самым налетом истребителей полковник фон-Битлих собирался выехать для вящшедо спокойствия зимовки в соседнюю деревню. Но не успел. Пушенная очередь с самолета задержала его от’езд, и вот он в разбитой машине сидит среда улицы. Подполковник Дранц только по рыжим, торчащим кверху усам узнает своего бывшего патрона. Еще так недавно над этими усами красовались мясистый нос и глаза, а теперь – сквозная дыра. Прямо через рыжий затылок мертвеца видна, кабина шофера...

Мрачно смотрел подполковник Дранц на остатки истерзанного полка, под’езжая к соседней большой деревне.

– Как вы думаете, капитан, – обратился он к командиру бывшего батальона. – Хватит нам в этой деревне продовольствия до весны?

– Безусловно, герр подполковник!

– Значит, дальше ни шагу?

– Ни одного, герр подполковник!

За шумом автомобильного мотора подполковник и капитан не слышали другого шума. С некоторым опозданием они заметили своих солдат, поспешно падающих замотанными тряпьем мордами в снег. Это снова летел Онуфриенко со своими товарищами. Возвратившись на аэродром из первого налета, они получили сообщение, что деревня после их штурма немедленно занята нашими войсками.

– Не дадим врагу закрепиться и следующей! – сказал майор и, зарядив пушки и пулеметы, вылетел в погоню за отступающей грабь армией.

Подполковник Дранц сдержал свое слово: он остался вместе со многими «фрицами» зимовать в большой деревне, не сумев сделать ни шагу дальше. За компанию с ним остался и командир бывшего батальона. Какой-то обмороженный обер-ефрейтор, возглавивший дальнейший «планомерный» отход того, что некогда называлось полком, принял мудрое решение: бежать, пока ноги несут, постараться зимовать как можно западнее. И фашисты побежали...

Но было уже поздно. Путь закрыли наши бойцы.

– Нет, уж зимовать, так зимовать здесь, – сказали бойцы, и открыли такой огонь из автоматов, что у обер-ефрейтора под ложечкой засосало. Посмотрев вокруг, обер-ефрейтор увидел своих солдат, стоящих с поднятыми руками. Он подумал: «Не последовать ли их примеру?». Но ефрейтор слишком долго думал, и красноармейская пуля уложила его в снег. Он тоже остался на «зимовку»...

Н. Сержантов.