Старший политрук Г. Сожин 

Шестнадцать записей
// Сталинский сокол 25.03.1942

На заглавном листке небольшой, золотом тисненной записной книжки написано: «Отечественная война». Внизу мелко: «Александр Петрович Савченко. 1941–42».

Саша, или «Маленький Савченко», как зовут щупленького, невысокого лейтенанта, скупо отвечает прожитые дни. Так скупо, что мало кто, если не считать фронтовых друзей, в этих пометках что-нибудь поймет. Например: 2.9. «До-215»; 3.9. «Ме-109». Или: 8.9. «Хш-126»; 10.9. «Ме-109»; 12.9. «Хе-113».

16 таких строчек – и весь дневник.

Эта маленькая книжечка очень дорога Александру. Эти 16 строчек – путь воина-юноши к воину-ассу.

Приземлившись после первого боя, Савченко ясно не представлял, что произошло в воздухе. Вдруг появились самолеты с крестами. Их было много.

Бой начался. Лавируя среди немецких машин, стреляя и отстреливаясь от них, наши летчики стремились пулеметной очередью зацепить бомбардировщиков. Савченко все это напоминало какую-то карусель. Вот стреляет он. Немец заходит сзади, истребитель юрко уходит. Крест впереди. Снова стреляет Савченко, и кто – то стреляет в него... В какое-то мгновение машина его дернулась, неестественно задрожала. У летчика екнуло сердце. Он увидел на плоскостях своего самолета скорчившийся дюраль. Плоскости получили пробоины.

Карусель тем временем продолжалась. И вдруг большое пламя. Загорелся «Юнкерс». Вскоре – второй. Савченко даже и не думал, что так здорово могут гореть самолеты. Ему понравилось...

На глазах молодого летчика немцы убили друга его, замечательного парня Косаренко. Другой «Мессершмитт» в то же мгновение пикировал на машину, в которой сидел Савченко. Но он успел взлететь. Лейтенант поднялся тогда в воздух с перебитыми электропроводкой и тросами под’ема шасси. Он врезался в армаду фашистских самолетов только с одним исправным пулеметом и только с одним желанием – отомстить за Косаренко.

Злость – это тоже оружие!

Но 12 «Мессершмиттов» не приняли тогда вызова Савченко и Мамыкина. Лейтенант очень сожалел, что бой не состоялся.

Летчик ходил угрюмый и мрачный.

– Что с тобой, Саша? – интересовались товарищи. – О чем или о ком ты тоскуешь?

Друзья любили своего молодого коллегу. А. Савченко нервно отвечал:

– Да ничего особенного.

Так ни с кем и не поделился он своими переживаниями.

Лейтенант не хотел говорить о том, что не удовлетворен своей работой, что у товарищей все получается лучше, чем у него. Взять хотя бы Кузнецова. Савченко и Кузнецов встретились в воздухе с «Юнкерсом». Саша вздрогнул, как и тогда, в свой первый полет. Сейчас он сумеет отомстить за Косаренко.

Его опередил Кузнецов. Он первым удачно подошел к бомбардировщику, первым открыт огонь, и «Юнкерс», об’ятый пламенем, полетел вниз. А Саша даже не успел нажать на гашетку.

Вот он вновь приземлился с пробоинами в самолете. И, черт возьми, почему неудача следует за неудачей! Ведь как только Савченко увидел «Мессершмитты», он первым ринулся на них. Он все бы отдал в тот момент, только бы зацепить немца. И вдруг в хвосте самолета Савченко оказался «ганс». Истребитель хотел уйти с переворотом. «Мессершмитт» ударил по его самолету.

– Смелый ты парень! – сказал лейтенанту командир эскадрильи Жуйков. – Но... будь поспокойнее, похладнокровнее. Горячая голова в бою мешает. Почему тебе досталось от «ганса»? Как только он зашел в хвост, надо бы уходить на вираже, со скольжением. А ты подставил ему свой «живот». Ну и получил. А почему ты сам не сбил «Мессера»? Потому, что бегал от одного к другому. Бросался, как метеор. Рыскать не надо. Иди спокойно за ведущим. Учись вот у Кузнецова.

Савченко не мог остаться незаметный истребителем. По натуре своей безудержной смелости человек, он всегда искал боя, шел в бой, а не отгонял, не отпугивал врага. Но этих качеств мало, чтобы быть истребителем в полном смысле этою слова. Лейтенант понял, что ему надо учиться у Жуйкова, Кузнецова, Банщикова и других.

Суровая школа войны учила его превосходству над врагом, закаляла и воспитывала молодого 23-летнего летчика.

Немцы выпускали на Ленинград по 100 и 120 машин. Савченко и его боевые друзья приземлялись и снова шли в воздух. Оружейники только успевали заряжать ящики, пополнять боекомплекты.

Возвращаясь после прикрытия войск, звено Савченко из-за облаков заметило огромную стаю немецких машин – не менее 50 «Мессершмиттов». Трем летчикам с остатками горючего в баках можно было бы и не ввязываться в такой неравный бой. Но самолеты врага шли штурмовать аэродром. Ведущий покачал плоскостями, и тройка затеяла битву. Что и говорить, немцы действовали «храбро». Они чуть не давили друг друга, целыми группами бросаясь на наше звено. Но истребители прижимались к самой земле, выворачивались и вновь взмывали ввысь. Немцы заходили сзади, спереди, но тройка была неуловима. Она твердо держалась вместе. А 50 «Мессершмиттов», только что шедшие гордо строем, расползлись по небу. И трех самолетов они не досчиталась. Характер у немца подленький, трусливый. Узрев, что дело принимает плохой оборот, 47 повернули вспять.

...Савченко хотел первым сбить «Хейнкель-113». Собственно, втайно такое желание шло не только у него. «Хейнкель-113» тоже только появился на фронте и в бой не шел. «Мессеры» воевали, а «Хейнкели» держались в стороне.

Как бы померяться силами с новым немецким истребителем?

Савченко был уже не только смелым, но и сильным, и умелым. Поднимаясь на своей истребителе, он чувствовал дыхание машины. Он познал самолет до тонкости и мастерски управлял им. Он летит с Кузнецовым, но уже не опаздывает подвернуться к «Юнкерсу» и нажать гашетку. Он не мечется из стороны в сторону, когда встречается с «Мессершмиттами». Он стал летчиком большого класса.

…»Хейнкели», как обычно, барражировали где-то в стороне, не решаюсь вступить в бой. Наши дрались с «Мессерами». Однако Савченко нет-нет и посмотрит, не разгорелся ли у какого-нибудь «Хейнкеля» аппетит. Бой был в разгаре. И вдруг новый немецкий истребитель спикировал на машину Шарапова. А он лежал на вираже сзади Савченко. Шарапов вывернулся, «Хейнкель» проскочил мимо. Лейтенант мгновенно направил свой самолет и с дистанции 150 метров, нажав общую гашетку, открыл огонь из пушек и пулеметов. Прицел был точным: пушечные снаряды угодили «Хейнкелю» в плоскости, и пулеметные – по фюзеляжу.

Весть о том, как первым и красиво маленький Савченко сбил «Хейнкеля», быстро разнеслась по части.

В той же маленькой записной книжке есть цифры: «34. 7+9». В проведенных 34 воздушных боях лейтенант Савченко сбил 7 вражеских самолетов лично и 9 в группе.

Старший политрук Г. Сожин.
Ленинградский фронт.