Старший батальонный комиссар Г. Дворецкий 

Каждую пулю, бомбу точно в цель
// Сталинский сокол 10.04.1942

В истребительной авиачасти, где командиром тов. Николаев, состоялось совещание летного состава по обмену боевым опытом. Совещание имело целью обобщить накопившийся опыт по вопросам бомбометания и воздушной стрельбы.

«Стрелять и бомбить без промаха, посылать каждую бомбу и пулю точно в цель!» – под таким лозунгом прошло совещание. Ему прошествовала большая работа. Летчики подготовились к выступлениям с рассказами о своем опыте. Командование части провело инструктивное совещание. В результате основное совещание прошло по-деловому, присутствующие, особенно молодые летчики, извлекли из него громадную пользу.

Более десяти летчиков, выступивших на совещании, рассказали о том, как надо метко поражать врага бомбой и пулей, и широко поделились опытом по ряду других вопросов воздушного боя.

С большим вниманием выслушали летчики рассказ старшего лейтенанта Коробкова, награжденного орденом Ленина. Коробков участвует в боях с первых дней отечественной войны, имеет около 300 боевых вылетов. Лично он сбил четыре вражеских самолета и, кроме того, еще три в паре. Но, несмотря на свои успехи, Коробков остановился главным образом на недостатках в своей боевой работе и работе других летчиков.

– Наши машины и вооружение прекрасны, – заявил в своем выступления т. Коробков. – Все вы неоднократно видели, как от наших «МИГ’ов» фашистские летчики удирали. И все-таки еще не всегда полностью и умело используем мы высокую боевую мощь налим машин и вооружения.

Нечего греха таить, были и у меня такие случаи, когда я открывал огонь по вражеским самолетам с 500 м. Результаты от этого получались неутешительные. Враг благополучно уходил во-свояси, да и сейчас есть у нас такие летчики, которые стреляют с недопустимых дистанций.

Недавно мы с тов. Токаревым встретили фашистский бомбардировщик и пошли на сближение с ним. До вражеского самолета было не меньше 600–700 м. Смотрю. Токарев, находясь сзади меня, открыл ураганный огонь, израсходовал сотни патронов, а толку никакого. Совсем другое получилось, корда мы подошли ближе и открыли огонь с 200 м, – от вражеского самолета только щепки посыпались, и мы его быстро вогнали в землю.

Чтобы бить без промаха и зря не терять ни одного патрона, надо открывать огонь с дистанции в 30–50 м. Такой огонь будет смертельным для врага.

Лейтенант Алексеев участвует в боях с первых дней войны. Он имел несколько встреч с фашистскими летчиками, но сбил только один немецкий самолет. Свои незавидные успехи Алексеев об'яснил тем, что он недостаточно использовал прицельные приспособления.

На недостаточном использовании прицела останавливались многие другие летчики. Выступавшие единодушно сходятся в том, что надо стрелять только по прицелу. Этим достигаются меткость, точность в определении дистанции до вражеского самолета.

– Для того, чтобы быстро расправиться с фашистским хищником, надо вести прицельную стрельбу и открывать огонь с коротких дистанций. Но для окончательной победы, – заявил капитан Логайский, – этого еще мало. Надо знать, куда направить струю огня, чтобы она достигла уязвимого места. У нас есть схемы всех основных типов немецких самолетов, – там показаны эти уязвимые места.

Но иные летчики почему-то к схемам не проявляют особого интереса. Хорошо, если бы каждый летчик лично изучил уязвимые места немцев, пользуясь для этого трофейными фашистскими самолетами.

Выступление комиссара части батальонного комиссара тов. Мурга было насыщено многочисленными боевыми примерами. Тов. Мурга, бесстрашный комиссар-летчик, бьет врага не превосходством сил, а умением. Он лично сбил 14 вражеских самолетов и 4 – в групповом воздушном бою. Комиссар подробно остановился на тактике фашистских летчиков, на их коварных методах, затем на конкретных примерах рассказал, как надо бить врага умением.

В чем преимущество огня с коротких дистанций? – задает вопрос тов. Мурга и тут же об’ясняет:

– Преимущество его состоит не только в меткости и безопасности для атакующего, когда ведешь огонь с дистанции 100–50 м. Но огневая трасса хлещет по кабине стрелка, а это производит сильное моральное давление, и фашисты прячутся за бронированные плитки, стреляют наугад кверху. Вот в это время и надо бить по самым уязвимым местам самолета.

– Иногда можно наблюдать такие случаи, – продолжает тов. Мурга, – когда наши летчики возвращаются обратно, не сумев приблизиться к вражескому самолету на короткую дистанцию. А ведь самый быстроходный немецкий самолет на наших машинах не только можно догнать, но и перегнать, надо только умело действовать. Здесь следует прибегать к огню с дальних дистанций: сперва открыть огонь по одной стороне самолета, заставить врага отклонится, потом – по другой, он вынужден будет снова уклониться в обратную сторону. А ты сам в это время иди по прямой и таким образом можешь приблизиться к вражескому самолету на самую короткую дистанцию.

Тов. Мурга дал ряд других практических советов по ведению воздушного боя:

– Бывают такие случаи, – сказал он, – когда несколько наших истребителей атакуют бомбардировщиков с одной стороны. Это неправильно. В таких случаях на атакующем стрелке сосредотачивают весь огонь. Атаковывать надо с разных сторон и этим самым приводить стрелков в замешательство, расстраивать их огонь.

Закрывая совещание, командир части полковник Николаев отметил ценность выступлений ряда летчиков и предложил летному составу опыт передовиков широко использовать в своей практической работе, потребовал покончить с недооценкой прицельной стрельбы.

Подобные совещания в этой части проводятся систематически. Они являются богатой практической школой. В ближайшие дни будет проведено совещание летного состава по вопросу атаки бомбардировщиков.

Старший батальонный комиссар Г. Дворецкий.
Действующая армия. 8 апреля. (От наш. спец. корр. по телеграфу).