Батальонный комиссар В. Земляной; Л. Леров 

Учитель героя
// Сталинский сокол 29.05.1942

Они сидели у окна госпитальной палаты. Отсюда был виден знакомый город, неширокие его улицы и безоблачное, по весеннему чистое небо. Над площадью кружился «УТИ-4», и кто-то методично, по-ученически вычерчивал в поднебесье боевые развороты.

Они любовались, как только могут любоваться высокие ценители летного искусства, работой будущего истребителя. Они радовались тому, как точно, уверенно и в то же время с особой, свойственной лишь ученику манерой пилот вводил машину то в правый, то в левый разворот. И вновь нахлынули затерявшиеся где-то в закоулках памяти воспоминания...

Сколько раз они вместе взлетали над этим городом, над этой площадью! Сколько раз точно так, же, как сейчас летает над городом неизвестный курсант, колесил по небу на своей учебной машине и он, Николай Котлов. А учитель его, Виктор Елисеевич Бойко, терпеливо поправлял мельчайшие ошибки ученика в воздухе, воспитывал в юноше любовь к большим скоростям, высотам, учти чувствовать машину.

В последний раз они виделись три года назад. Бойко, инструктор авиашколы имени Чкалова, крепко пожав руку лучшему своему ученику, проводил его на вокзал. Летчик-истребитель Николай Котлов ушел в большой мир высокого неба, унеся с собой частицу великолепного мастерства своего учителя.

– Спасибо, товарищ инструктор! До свиданья!

Войне угодно было, чтобы в радость этого свиданья вплелась печаль. Ранение ненадолго вывело из строя, летчика-истребителя лейтенанта Николая Котлова. Тыловой госпиталь, куда его доставили, оказался в городе, где рос, учился, мужал воздушный воин. И вот он вновь здесь, маленьком, ставшем родным, городке, по праву названном соколиным гнездом. Неоперившимся соколом покидал его три года назад Николай Котлов, а вернулся сюда орлом, овеянным славой боев за отечество.

В глазах Бойко светятся большая радость и гордость. Он слушает Котлова так, как слушает отец рассказ сына-фронтовика, приехавшего на побывку домой. И хоть по возрасту они почти ровесники, лейтенант Котлов и сейчас беседует с лейтенантом Бойко, как со старшим. И сейчас он все еще по старой привычке обращается к нему: «Товарищ инструктор...».

Воспоминания возникают одно за другим, подчас без всякой видимой последовательности. То это первые самостоятельные полеты, то драмкружок, то выпускной вечер. Летчики вспомнили, как после первых провозных полетов Котлов вылез из кабины и, понурив голову, сказал:

– Товарищ инструктор, я на истребителе летать не смогу.

– Почему?

– Почему?.. Трудно даже об’яснить... В полете небо с землей смешалось. Только взлетел – и снова на земле. Скорость ошеломила...

Бойко улыбнулся растерянности курсанта и уверенно, голосом, исключающим всякие сомнения, сказал:

– Будете летать! Я даю вам слово, что из вас выйдет прекрасный летчик-истребитель. А то, что скорость ошеломила, так это – первое обманчивое впечатление.

Котлов не забыл этих слов учителя, вселивших в него веру в успех учебы, в свое будущее.

Инструктор обладал замечательным качеством: смело доверял ученику ручку управления. Только после окончания школы Котлов оценил этот метод учителя. Бойко знал свои силы: в каком бы положении ни оказался самолет, управляемый неопытной рукой курсанта, он сумеет выравнять его, предотвратить катастрофу. Зато как быстро и легко познавали курсанты технику пилотирования!

Учитель, школа! Сколько раз на фронте с благодарностью думал Котлов о них. Сколько раз вставал перед ним образ Бойко, высокого, сухопарого, ладно скроенного парня с русыми волосами и зоркими голубыми глазами. Какой он удивительно терпеливый инструктор, готовый часами об’яснять ученикам непонятные положения, способный по многу раз рассказывать им на земле о том, что ожидает их в полете, и с земли угадывать самую незначительную ошибку курсанта в воздухе.

Как-то после одного из воздушных боев командир эскадрильи, где служил Котлов, подводя итоги, сказал:

– Победу, как видите, обеспечила осмотрительность летчиков. Запомните, товарищи: в воздухе нужно быть бдительным.

Вот так же учил и Бойко. Почти каждый раз, когда Котлов возвращался из полета по кругу, инструктор задавал ему неизменный вопрос:

– Сколько самолетов вы видели в зоне, сколько в кругу?

Так проверял Бойко наблюдательность своих учеников.

...Ученик рассказывал учителю о своих 180 боевых вылетах, о 60 штурмовых атаках, о том, как сбил 5 немецких самолетов, и о многом другом, что принесло Николаю Котлову славу героя отечественной войны, за что страна наградила его орденом Красного Знамени.

Нет! Не подвел он школу, не подвел и учителя. Сотни расстрелянных немцев, выведенных на строя и уничтоженных автомашин, повозок с грузами и пехотой, много подавленных зенитных установок, взорванных складов с боеприпасами и с бензином – это плоды штурмовых налетов молодого летчика-истребителя, это его личный счет.

Котлов говорил о последнем перед ранением воздушном бое, когда в составе девятки прославленной на Юго-Западном фронте эскадрильи Героя Советского Союза капитана Шишкина он дрался с большой группой немецких самолетов. Рассказывал о воздушном сражении 60 советских машин против 80 немецких.

Мы сбили в этом бою 18 фашистских самолетов, потеряв только одну «Чайку». За этот бой благодарность получили.

С особенным чувством вспоминал он свой первый воздушный бой над Днепром, первую радость победы, первый сбитый немецкий самолет. «Ю-88» рухнул вниз после первой же пулеметной очереди. Когда Котлов вернулся на аэродром, его встретил наблюдавший за боем комдив.

– Кто вас научил так метко стрелять? – спросил он.

– Школа имени Чкалова, мой учитель Бойко, – ответил летчик.

Он сидит здесь, с ним рядом, его учитель Бойко. Успехи ученика – это и успехи учителя. Слава ученика – этой слава учители.

– Да, да! Мои успехи – это ваши успехи, товарищ инструктор. Большое спасибо вам...

Котлов говорил, сдерживал волнение. Впрочем, трудно сказать, кто из них в эти минуты больше волновался – ученик или учитель? Быть может, впервые так остро почувствовал Бойко значение своей напряженной работы воспитателя пилотов. Вот он перед ним, герой отечественной войны, живое олицетворение его, Виктора Бойко, трудов. И он любовался нм, словно ваятель твореньем рук своих.

Бойко выспрашивал у Котлова десятки мельчайших подробностей воздушных боев и штурмовых атак. Он хотел знать все: как вел себя, как действовал его ученик и самых различных тяжелых положениях, как выходил из атак и под каким ракурсом обстреливал в бою вражеские самолеты. Порой казалось, что учитель, как в былое время, экзаменует своего ученика. Но то был не экзамен. Нет! То было желание еще раз удостовериться, что не зря потрудился, что вырастил подлинного мастера. То было желание и самому поучиться у своего ученика. Бойко внимательно слушал рассказ Котлова о последних тактических приемах немцев, об особенностях тактики советской авиации, о летно-тактических данных новейших советских машин. Он без всяких стеснений учился у своего питомца всему новому, чему научила летчиков война, учился, чтобы еще лучше учить.

В этот день Бойко узнал от своего воспитанника о новых приемах воздушного боя, о тактике немецких зенитчиков и о многом другом поучительном, важном. И уже на следующий день инструктор спешил научить этому курсантов, рассказать о вчерашней встрече с Николаем Котловым, ибо что может быть поучительнее опыта фронтовика!

Внимательно слушали курсанты своего инструктора, когда он, стоя около истребителя, в который раз об’яснял, где будет проектироваться горизонт на взлете, в развороте, как он пройдет при наборе высоты и планировании. И особенно напрягал он их внимание, когда в об’яснения вкрапливал пример из боевой практики питомца школы – Николая Котлова, когда рассказывал о штурмовках. Инструктор предостерегающе говорил:

– Запомните, уходить от цели после штурмовки надо на бреющем. Обязательно... Так учит война. Так требует война...

Так требует войта! Учить надо так, как требует война! Это железный закон для учителя пилотов. Бойко не изменил этому закону в самые тяжелые, напряженные дни. Несмотря на ограниченные сроки обучения. Бойко находит время, чтобы дать курсанту несколько добавочных штурманских полетов, чтобы еще и еще раз опросить учеников, как они, будущие летчики-истребители, усвоили штурманское дело, чтобы проверить меткость их стрельбы, помочь им разобраться в теории.

– Так требует войта, – настойчиво повторяет он своим ученикам, еще не совсем ясно представляющим, для чего, например, летчику-истребителю на практике потребуется знание штурманского дела и неужели в воздушном бою им доведется вспоминать теоретические лекции.

Он не ошибается, учитель Бойко, в своих настойчивых требованиях. Вот оно, подтверждение того, чего ждет от школы фронт. Из рук в руки переходит письмо знатного курсанта школы фронтовика Николая Котлова:

«...Я спешу поделиться с вами мыслями, которые родились и окрепли на фронте. Думаю, мои слова попадут, что называется, в точку». Котлов пишет о неудаче, постигшей его по возвращении на аэродром после одной из разведок: «Начинаю искать свой аэродром, а ориентировку потерял. С конфузом произвел посадку на другой аэродром. Вот тут-то я и вспомнил ребяческую недооценку штурманской подготовки». Бывший курсант с благодарностью вспоминает в письме о тех, кто обучил его меткой стрельбе, технике пилотирования, и предостерегает товарищей от высокомерного отношения к штурмовкам: «И у нас сперва было такое отношение к штурмовке, будто посылают заниматься не своим делом. А потом поняли, убедились... Стали оспаривать друг у друга очереди на штурмовые вылеты».

Так учит война! Так требует война! Виктор Бойко повторяет эти слова и своим курсантам, и инструкторам, и, пожалуй, чаще всего самому себе. Бывали минуты, когда учителю казалось, что место его, мастера техники пилотирований, не здесь, в тыловом городе, а на фронте. И в эти минуты большой тоски по фронту, когда овладевает неуемная жажда воздушного боя, жажда истреблять врага, жажда, которую он так прекрасно передает ученикам своим, – вот в эти минуты тяжелого раздумья Виктор Бойко вспоминал все тот же ставший святым для него закон: – Так требует война! Когда надо будет, и меня, Виктора Бойко, пошлют на фронт.

И тогда он ринется в бой в одном строю с летчиками, которых учил, которым передал свое мастерство, в которых воспитал ненависть к врагу и любовь к отчизне, с летчиками, которые на всю жизнь сохранили в своей памяти образ скромного труженика – учителя, впервые поднявшего их в поднебесье!

Честь им и слава, учителям десятков, сотен летчиков – героев отечественной войны! Честь им и слава, воспитателям кадров сталинской авиации!

Батальонный комиссар В. Земляной.
Л. Леров.