Полковник А. Простосердов
// Сталинский сокол 27.08.1943
Работа штаба разведывательного подразделения
Быть подлинным организатором боевой работы – это общее требование к каждому штабу. Применительно к разведчикам оно имеет свои особенности. Первая из них заключается в том, что перед принятием командиром того или иного решения штаб должен подготовить ему детальные данные о воздушной обстановке в районе разведки: наличие вражеских воздушных сил, качество этих сил, тактические приемы противника, в особенности его истребительной авиации, время её действия.
* * *
В заключение нельзя не сказать о подборе штабных офицеров. К сожалению, не везде уделяется должное внимание их подбору, воспитанию и учёбе. Порой в штаб посылают офицеров, не справившихся с другой работой. Надо категорически отказаться от такой практики. Мы должны добиться, чтобы каждый штабной офицер являлся образцом военной и общей культуры. Тогда в работе штабов не будет тех недостатков, о которых шла речь.
Там, где штаб систематически изучает воздушную обстановку и перед каждой отправкой экипажей на задание даёт командиру подразделения исчерпывающие данные об этой обстановке, – там разведчики работают без потерь. Примером в этом отношении может служить часть тов. Миронова. Её экипажи, как правило, избегают встреч с противником, так как их маршрут разработан на основе детального изучения воздушной обстановки.
Штаб обязан систематически изучать и систему вражеской ЗА, места её расположения, качество зенитных средств противника. Большую помощь в этом отношении может оказать штабу боевая авиация – опрос истребителей и штурмовиков, базирующихся на ближайших аэродромах. Для этого полезно посылать даже специальных офицеров. Нет нужды доказывать, как облегчит штаб работу разведчиков, если предупредит их, что при подходе к такому-то пункту надо, не дожидаясь открытия огня ЗА. приглушить мотор, зайти со стороны солнца, применить противозенитный маневр.
Организуя работу воздушных разведчиков, штаб должен иметь в виду время действий нашей боевой авиации. Так, в частности, действовал штаб Н-ской части. Здесь работа экипажей разведчиков планировалась именно на те часы, когда на этом участке с максимальным напряженней действовала боевая авиация. Эта мера обеспечивала разведчикам работу без потерь, так как противник, его система ПВО в эти минуты целиком заняты борьбой с нашими боевыми самолётами.
Штаб должен подготовить командиру части справку – какое время имеется в его распоряжении на организацию разведки. В зависимости от этого командир решает, как ставить задачу экипажу – устно, боевым распоряжением, приказом или планом разведки. Естественно, что чем больше времени остаётся экипажу на подготовку к полёту, тем лучше будет качество разведки.
На основе всех сведений, подготавливаемых штабом, командир принимает решение. Штаб обязан оформить это решение боевым приказом, распоряжением или планом разведки (всей части). Практика показала, что лучший способ постановки задачи – это план разведки на день. В этом плане отражаются: задача на разведку, конкретные исполнители, маршруты разведки, сроки представления разведдонесений, резерв разведки.
Управление разведкой в процессе полета
Как правило, штаб, проделав всю подготовительную работу для принятия решения командиром и затем оформив это решение, считает свою миссию выполненной. Дальше в течение дня работа штаба сводится лишь к опросу экипажей, вернувшихся из разведки. Между тем, всё, о чём шла до сих пор речь, – это лишь начало работы штаба. Вторая большая его задача – управление разведкой в процессе полёта. Во многих частях экипаж разведчиков, выпушенный в воздух, целиком предоставлен самому себе. Лишь отдельные его донесения, передаваемые по радио, напоминают штабу о том, что в полёте находится экипаж разведчиков.
Боевая практика показывает, как важно руководить разведчиками, находящимися в воздухе.
В подразделении тов. Тюрина у одного из экипажей в полёте отказала материальная часть. Лётчик сообщил об этом по радио в свой штаб и тотчас же получил приказание садиться на Н-ский аэродром. Самолёт и экипаж были спасены, а разведдонесение в срок передано в вышестоящий штаб.
Другой случай произошёл в Н-ской части. Самолёт ушёл на разведку. Вскоре аэродром, с которого он вылетел, закрылся туманом. Штаб передал разведчику по радио приказ садиться на другой аэродром. В этой же части штабу пришлось перенацеливать экипаж разведчиков во время их полёта. На задание ушёл экипаж Героя Советского Союза капитана Погорелого. Вскоре после этого из вышестоящего штаба сообщили: «По данным боевой авиации, к линии фронта движется большая вражеская мотоколонна. Немедленно проверить правильность донесения». Штаб правильно поступил, связавшись по радио с капитаном Погорелым и передав ему приказание проверить сообщение боевой авиации. Разведчик подтвердил правильность этих данных. В тот же день наши штурмовики понесли удар по колонне.
Известно много характерных примеров оперативного управления разведчиками, находящимися в полёте.
...В штабе было известно, что экипаж, возвращаясь домой, должен пересечь линию фронта в пункте К. Пока самолёт находился в полёте, штаб получил сообщение, что над пунктом К. появилась сильная группировка истребителей противника. Штаб принял верное решение: он сообщил об этом разведчикам и предложил им перелететь линию фронта в другом пункте.
Само собой разумеется, что первое условие успешного управления экипажем разведчиков, находящимся в воздухе, – это безотказно действующая радиосвязь.
Опрос экипажа
Разведчики вернулись с боевого задания. Начинается опрос экипажа. Казалось бы, это – несложное дело. Что может быть проще расспросить разведчиков обо всём виденном? Между тем, как показала боевая практика, опрос экипажа– одно из слабых мест в работе некоторых штабов разведывательных подразделений.
Недавно произошел такой случай. Офицер, опрашивавший вернувшегося с задания разведчика, ограничился формальной регистрацией изложенных им фактов. Штаб не попытался критически осмыслить, проанализировать его донесение. А повод для этого был. На маршруте экипажа находился пункт В. Накануне, к исходу дня, разведчики этого же подразделения зафиксировали, что в пункт прибыли два воинских эшелона, на 50 крытых платформ в каждом. Пункт В. – конечная выгрузочная станция. Если бы штаб работал не формально, не был бы канцелярией по регистрации и передаче донесений, то он обязательно заинтересовался бы, куда делись эти эшелоны. И на следующий день, организуя боевую работу, штаб обратил бы внимание экипажа на пункт В. А, между тем, об этом пункте и о двух эшелонах в штабе не вспомнили даже при опросе лётчика, хотя вполне естественным был бы вопрос: «Не видел ли экипаж признаков скопления вражеской техники в районе В.?» Вопроса этого не последовало. Экипаж своей инициативы не проявил. И только фотоснимок после дешифровки показал, что в этом районе, в лесу, скопилось до 50 автомашин и танков.
При опросе разведчиков штаб обязан добиваться полной правдивости. К сожалению, есть ещё среди наших разведчиков товарищи, которые, не побывав над тем или иным пунктом или не спустившись достаточно низко для просмотра, сообщают предположительные сведения, выдавая их за совершенно достоверные. Бороться за правдивость в донесениях разведчика – святая обязанность штаба. Недавно мне довелось присутствовать при опросе экипажа в одном штабе. Докладывая о результатах разведки, лётчик показал на карту и сказал:
– Этот пункт я не мог просмотреть, так как здесь меня пытались атаковать шесть «ФВ-190».
Тогда я стал допытываться у лётчика подробностей этой атаки: где, когда, с какой дистанции, как заметил истребителей противника и как удалось спастись от 6 «ФВ-190». После нескольких вопросов всему штабу стало ясно, что никакой попытки со стороны «ФВ-190» атаковать разведчиков не было. Попросту произошла случайная встреча. Истребители прошли намного ниже разведчика, который с успехом мог бы просмотреть заданный пункт.
Опрос экипажа должен вести квалифицированный офицер штаба, отлично ориентирующийся в воздушной обстановке, умеющий аналитически мыслить, делать выводы из самых, казалось бы, малозначащих сообщений разведчика. Этот офицер сам должен наводить разведчика на те или иные выводы, обращать его внимание на факты, которым, быть может, сам лётчик не придаёт нужного значения. Но в то же время нельзя вести этот опрос тенденциозно, подгонять искусственно факты под предполагаемые выводы.
Для большего успеха мы рекомендовали бы не начинать опроса экипажа сразу же по возвращении его домой. Вначале нужно спросить: «Что самое главное вы видели, о чём надо немедленно сообщить в штаб?» Записав и передав это главное (например, большое скопление танков, движение крупных колонн по дороге), нужно дать экипажу 10–15 минут, чтобы разведчики могли собраться с мыслями, просмотреть карту, записи, поговорить между собой, уточнить и проверить виденное каждым в отдельности. После этого можно приступить к детальному опросу.
Донесения и анализ боевой работы
Как правило, штабы разведывательных подразделений ограничиваются боевыми донесениями о каждом отдельном вылете, причём и эти донесения бывают порой неконкретны. Например, если сообщают о движении крупной автоколонны, то не всегда указывают, где её «голова», а где «хвост». Для чего нужны эти указания? Малоопытному разведчику иная колонна покажется очень крупной. А опытный штабной офицер, получив не общее донесение, а конкретное указание: «Хвост» колонны – в пункте А., а «голова» – в пункте В.» – без труда определит, что это не такая уж большая колонна.
Другая характерная ошибка в боевых донесениях. Пишут так: «На станции скопление 5–6 железнодорожных эшелонов». Но при этом не указывают, какие вагоны – крытые или платформы; где стоят эшелоны – на запасных путях или главных и стоят ли под парами.
Но дело не только в конкретности боевых донесений, а в том, что нельзя ограничиваться только ими. Штаб обязан составлять на каждый день обобщённую разведсводку. Это делается не всеми, а некоторые вышестоящие штабы, к сожалению, не требуют таких обобщений. В результате штаб разведподразделения превращается в механический передатчик боевых донесений, не занимаясь творческим анализом своей работы.
Штаб подразделения обязан все собранные за день разведданные нанести на карту (двухкилометровку) или на схему с этой карты. Нужно, чтобы с этими данными были ознакомлены все экипажа. Штаб на основе этой карты (или схемы) обязан систематизировать: какие находящиеся на подозрении участки, дороги, лесные массивы ещё не обследованы, куда ушла та или иная колонна врага, обнаруженная вчера, позавчера, что надо доразведать, на что обратить внимание разведчика завтра. Вот это и будет культура в работе штаба.
В этой же связи хотелось бы сделать несколько замечаний и о методах разбора боевого дня. Мне довелось присутствовать при разборе, напомнившем довоенные дни со своеобразным «председателем собрания», предоставлявшим слово поочередно инженерам, штурману. Он закончился скупным заключением командира и, по существу, ничему не научил присутствовавших, на этом разборе так и не было выявлено главное: куда, сколько раз летали, кто отличился, что нового в тактике (своей и противника), были ли встречи с ИА, как экипажи уходили от ИА и ЗА, каковы причины потерь (если они были, а в этот день как раз не вернулся домой один экипаж), каково было обеспечение полётов.
Надо решительно перестроить разборы боевого дня в полку. Здесь не должно быть никакой коллегиальности (а она ещё есть). Разбор делает командир вместе с начальником штаба. Штаб предварительно подготавливает все данные об итогах дня, наносит сообщения разведки на карту, обозначает наиболее характерные маршруты, уточняет со специалистами отдельные неполадки. Разбор должен быть поучительным с практическими выводами. К примеру: «В связи с неполадками в вооружении на завтра в 10 час. утра назначаю занятие по вооружению» или «В связи с потерей ориентировки лётчиком Ивановым приказываю штурману провести с ним специальное занятие» и т. д. и т. п. Вот тогда время отведенное на разбор, не будет потрачено зря.