Ник. Богданов 

Комсомольское племя
// Сталинский сокол 22.10.1941

Вчера еще Василий Лосенков работал на тульском патронном заводе, Василий Крыгин учился в плановом институте. Борис Тайманов, питомец писателя Макаренко, занимался воспитанием беспризорников, Алексей Савченко пахал землю родного колхоза. А сегодня, в синих комбинезонах, в очках, придающих строгий вид, они мчатся за облаками на громадном воздушном корабле.

Сержант Василий Лосенков сидит у штурвала, сержант Крыгин – у щтурманских приборов, младший сержант Тайманов слушает радиосигналы и смотрит вокруг, нет ли опасности в воздухе, а Савченко, поглядывая вниз и в боковые люки, держится за рукоятки пулемета.

Грозный боевой корабль, послушный их уменью и воле, нагруженный бомбами, летит на врага. Комсомольцам еще не верится, что они идут самостоятельно в настоящий боевой вылет, подчиняясь только ведущему кораблю. Гордость и радость на душе у молодых людей. Недаром пришли они в авиацию, недаром на них тратили свое время лучшие летчики части.

Учил их летать на громадной, сложной машине не кто иной, как мастер дальних полетов Герой Советского Союза майор Щелкунов, как боевой комиссар эскадрильи старший политрук Горевалов. А вводил в строй сам командир части майор Щербаков.

Здесь в полку с особенной любовью готовили к боям молодежь. Вниманием, прилежанием отвечали комсомольцы. Чутко ловили они всякое указание командира, каждую поправку майора Щелкунова.

И вот после немногих вывозных полетов они идут громить врага. Значит, занимались неплохо, если заслужили такое доверие.

Теперь бы оправдать его и на деле. Конечно, волновались комсомольцы, когда летели в первый бой. Думали о возможных встречах с истребителями, о вражеских зенитках. Хотелось привести свой корабль обратно таким же чистым, красивым и величавым, каким его подняли с аэродрома. А главное – нанести врагу поражение.

Корабль идет ровно и послушно, спокойным гудом радуют моторы. Все в порядке. Так в молчании, не поддаваясь волнению, строго следя за приборами и четко держа строй, летели комсомольцы в первый бой.

Ведущий приказал пробить облака. Машина мягко нырнула вниз. Мимо стекол кабины быстро поползла облачная вата. Вдруг стало светлей, и экипаж увидел землю.

Синей рябью мелькнули два озера, с очертаниями, знакомыми по карте, показался узкий перешеек, украшенный лесом и полянами. Вышли точно. На этот перешеек и прорвались немецкие мотомехчасти, которые нужно разгромить.

Штурман и стрелок внимательно посмотрели вниз. Летчику и радисту было некогда. Один следил за ведущим, другой оглядывался вокруг, – нет ли истребителей.

Савченко увидел немцев. Конечно, это их танки. Вот они, – зеленовато-серые, как от’евшаяся саранча, ползут по желтому ржаному полю. Сердце стрелка забилось, – видят ли наши? Пора бросать!

Корабль слегка вздрогнул. Это штурман нажал рукоятки и послал первую партию. Какие-то секунды бомбы еще шли рядом с кораблем, потом отстали и устремились вниз. Савченко замер, дожидаясь разрывов.

– Стреляй, – чего зеваешь! – приказал Тайманов.

Савченко увидел солдат, по тараканьему бегущих прочь от машин, и ударил по ним из пулемета. Летчик дал легкий крен. Тайманов добавил немцам с верхней турели.

Не успели войти во вкус, как машина пошла на второй заход. И тут удалось рассмотреть результаты первого захода. Среди светлого поля чернели воронки и курилось несколько разбитых танков.

Но любоваться некогда:

– По зениткам огонь!

Несколько раз заходили корабли на цель, стараясь, чтобы все бомбы обрушились точно, внося с каждым заходом поправки.

Грохнул последний залп, и по приказу ведущего Лосенков снова повел корабль в облака. Пока шли на врага и бомбили, погода резко ухудшалась. С аэродрома радировали, что он закрыт туманом. Несколько запрошенных аэродромов тоже не разрешили посадку. Быстро темнело.

Садиться пришлось уже ночью на один незнакомый аэродром. И вот молодому экипажу пришлось держать еще более сложный экзамен, чем первое боевое бомбометание. Сажать машину ночью, при плохой видимости, – это поопасней вражеских зениток.

Малейшая неуверенность в себе, малейшая неточность – и машина может рухнуть на землю грудой обломков. Особенно опасен момент, когда близка земля и летчик должен оторваться на секунду от приборов и взглянуть на горизонт или на сигналы с земли. В это время можно легко упустить управление машиной.

Лосенков напряг всю волю. Спокойно, точно он посадил корабль, хотя ни разу не летал ночью.

После ужина комсомольцам долго не спалось. Впервые Тайманов не стал рассказывать о беспризорных и о своей дружбе с писателем Макаренко. Все сразу, не слушая и перебивая друг друга, заговорили о первом боевом полете.

На утро от наземных частей пришло сообщение, что бомбили очень удачно. Немцы не ожидали в такую скверную погоду нападения авиации и попались врасплох. Наступление мотомехколонны приостановлено.

Слушая такие вести, комсомольцы ликовали. Хотелось скорей в новый полет. И командование не заставило долго ждать. Еще несколько раз вылетали самолеты на бомбежку перешейка между озерами. Н каждый раз результаты были прекрасны.

После первого удара колонну остановили. После второго – колонна попятилась, потеряв немало машин и людей. После третьего и четвертого – немцы откатились за озера в леса. Тут их настигли снова.

С восторгом отмечал экипаж по карте обратные передвижения немцев. Наземные войска, поддержанные бомбардировщиками, перешли в контратаку и окончательно отбросили мотомехколонну из района озер.

Бомбардировщики получили благодарность командования Северо-Западного фронта. Умелыми ударами по переднему краю они сорвали крупное наступление врага.

В составе грозных эскадрилий летало семь молодых экипажей, таких же, как экипаж сержанта Лосенкова. Все они были введены в строй за время войны, в самый короткий срок. Враг на своей шкуре почувствовал удары молодого комсомольского племени, возмужавшего в боях.

Быстро облетывается славная сталинская молодежь. Старым опытным воздушным бойцам идет могучая, боевая подмога. Силы Красной Армии с каждым часом растут и крепнут.

Ник. Богданов.

Действующая армия. (От нашего спец. корр.).