Г. Бровман 
// Сталинский сокол 20.10.1943

Истребитель Береза

Рассказ лётчика-штурмовика

С тех пор прошло немало времени. Продвигаясь на запад, мы успели уже сменить аэродром. Сменился и истребительный полк, прикрывающий нас в полётах, а история лётчика-истребителя Березы до сих пор свежа в памяти людей нашей части. Причиной тому, пожалуй, и некоторая загадочность, которой одно время отмечена была эта история. Впоследствии всё, конечно, раз'яснилось. Но порой мне кажется, что капитан Беленьков предпочёл бы для этой истории иной конец. А ведь именно он, капитан Беленьков, первый познакомил нас с истребителем Березой и заинтересовал этой необыкновенной личностью. Он же первый из нас и встретился с ним.

Встреча произошла в воздухе. Капитан Беленьков вёл свою группу «ИЛ'ов» на цель. Четвёрка истребителей на «Лавочкиных» прикрывала штурмовиков. Всё было очень обыкновенно. Но как раз тогда, когда «ИЛ'ы» приближались к цели, – лётчики всегда начинают немного нервничать в эту минуту, – в шлемофоне Беленькова раздался голос ведущего истребителя. Голос был молодой, спокойный, веселый.

– Идите спокойно, – говорил он. – В воздухе тихо, погода, как на курорте. Идите спокойно!

В группе капитана Беленькова шли опытные воины, многократно испытанные в бою. Но и им было необычайно отрадно услышать в воздухе, над вражеской землей. Эти мужественные и заботливые слова прикрывавшего их истребителя. Тот, кому доводилось летать на штурмовике, прорываться к цели через яростное сопротивление «Мессершмиттов» и находить её в кольце бешеного зенитного огня, поймёт, так приятны были нашим товарищам слова командира истребителей.

А тот всё так же весело повторял своё «Идите спокойно» и под этот голос итти на цель было действительно спокойно и легко.

Когда «ИЛ'ы» уже вышли на цель, откуда-то вывернулась пара «Мессершмиттов» и кинулась прямо на них. И тогда на штурмовиках снова услышали уверенный голос с ведущего «Лавочкина»:

– Порядок, товарищи! Продолжайте работу. «Мессеров» беру на себя.

В те несколько секунд, которые последовали за этими словами, Беленьков и его ведомые были слишком заняты, чтобы следить за дальнейшей судьбой «Мессершмиттов» – они штурмовали цель. А когда, покончив с нею, Беленьков приказал своей группе итти домой, штурмовики увидели, как падая, дымил сбитый вражеский истребитель. Должно быть, сбил его сам ведущий, потому что именно его довольный голос услышали на «ИЛ'ах»:

– Лети, лети к дьяволу! Больше не полетишь...

Все это так понравилось Беленькову, что он не утерпел и запросил у ведущего истребителей:

– Это кто же нас сегодня так чудесно прикрывал?

Уже знакомый голос ответил, на этот раз с легким налётом официальности:

– Я – Береза.

– А зовут вас как? – спросил Беленьков.

– Зовут?!

– Да Kак ваше имя?

– Имя – Иван, – ответил лётчик с «Лавочкина» и как будто засмеялся чему-то.

Так родилась слава истребителя Ивана Березы в нашем полку.

Вскоре летчики другой нашей эскадрильи поддержали и распространили эту славу. Они штурмовали передний край обороны противника под прикрытием четвёрки «Лавочкин-5». Шесть «Фоке-Вульфов» пытались помешать этой операции. Но им не удалось даже приблизиться к «ИЛ'ам». «Фокке» удрали, расплатившись за дерзость одной из своих машин. Мастерский этот бой наших истребителей пришелся по душе штурмовикам. Их командир спросил по радио:

– Кто ведущий на «Лавочк-илых»? Не Береза ли?

– Береза, – подтвердили с истребителя.

После этого истребитель Иван Береза стал в нашем полку самой популярной личностью. Его знали, о нем говорили все: и механики, и штабные, и обслуживающий персонал. А лётчики, так же чувствовали себя просто именинниками, когда во время полёта их прикрывали истребители, ведомые Березой.

Береза же был, видимо, неутомимый лётчик и летал очень часто. В этом мы не видели ничего удивительного. Мы уже поняли, что в лице Березы столкнулись с одним из тех воздушных талантов, слава которых, подобно самоцветам, сияет в истории авиации. Имена этих лётчиков передаются из уст в уста, облетают мир.

Вскоре, чтобы узнать лётчика Березу в воздухе, нам уже не нужно было запрашивать об этом по радио. Мы узнавали его по особенностям полёта, по лётной манере, по фигурам, которые делал его самолёт, по тем неповторимым особенностям, которые принято называть «воздушным почерком» лётчика.

Мы изучили его совершенные и экономные боевые приёмы, благодаря которым он с одной очереди, наверняка, сбрасывал противника на землю. Так, он никогда не открывал огня с дистанций, на которых поражение врага было сомнительным. Но враг, встретившийся с Березой в воздухе, не мог ни отбиться от него огнем, ни уклониться от боя. Береза всегда умел выйти на нужную ему дистанцию хотя бы на единый миг. И тут мгновенная и смертельная очередь ударяла по противнику.

Знали мы и другую его манеру. Не сходя с курса, яростно и стремительно шёл он в лобовую атаку и, сблизившись с противником на двести, полтораста и даже сто метров, расстреливал его в упор.

Не было ничего удивительного в том, что все мы любили Березу, восхищались им, тревожились за него, ни разу даже его не видев. И, конечно, больше всех гордился им капитан Беленьков. Не он ли первый открыл нам имя этого замечательного лётчика? Не он ли нас с ним познакомил?

Был случай, когда четвёрка «Юнкерсов» шла на бомбежку нашего аэродрома. Вывернувшись из-за облаков, они подобрались уже довольно близко, когда на перехват им кинулась пара «Лавочкин-5». Они с хода подбили один «Юнкерс», и он задымил, хотя и продолжал полёт. Три остальные машины начали уходить. За ними устремился истребитель, летевший ведомым.

А подбитый «Юнкерс» не улетел с остальными. То ли он не надеялся уйти, то ли экипаж его твердо решил перед собственной гибелью положить всё же на нас свои бомбы, но он упрямо шёл вперёд. Им-то занялся ведущий истребитель.

Мы сразу узнали, что это он, наш герой Береза. Но тут, казалось, даже и он ничего не мог поделать. Несмотря на огонь нашего «Лавочкина», «Юнкерс» тупо и упрямо двигался, волоча за собой дымок, уже выбивавшийся из одного мотора. Затем мы увидели, как «Лавочкин» круто набрал высоту и, сделав быстрый разворот, ударил «Юнкерса» в лоб. Вражеская машина пошла вниз и скрылась за деревьями. Мы услышали отдалённый громовой взрыв бомб. С «Юнкерсом» явно было покончено.

Но и нашему «ястребку» таран не прошёл даром. Он резко пошёл на снижение и скрылся из глаз. Мы, видевшие это, не сказали в ту минуту ни слова.

Только тут почувствовали мы, как дорог нам этот никогда нами не виденный друг, который, возможно, сейчас погиб за вон тем крутым холмом. Первым подал голос капитан Беленьков.

– Пойду, – сказал он глухо, – пойду к командиру. Попрошу позвонить соседям, – может, он жив ещё, наш Береза...

Кто-то остановил его:

– Не надо к ним звонить. Им, небось, и без твоего звонка невесело. Ничем ты им не поможешь...

Так мы в тот день и не узнали, что с нашим другом Березой.

Узнали мы это лишь на завтра. И первым узнал всё тот же Беленьков, когда поутру вёл свою четвёрку на задание. Перед самой линией фронта, сквозь треск разрядов, он услышал голос ведущего истребителей!:

– Спокойно, дружочки! Идите спокойно...

– Ура! – завопил Беленьков, н на остальных «ИЛ'ах» лётчики тоже в восторге закричали: «Ура!».

Наверно, это был единственный случай в истории авиации, когда штурмовики шли в атаку с криком «ура», как пехотинцы.

На этот раз штурмовка выдалась трудная. Немцы не пожалели «Месссршмпттов», чтобы помешать работе «ИЛ'ов». Но штурмовики сделали своё дело и главным образом благодаря замечательному прикрытию. Точно я не знаю, что и как там произошло. Рассказ Беленькова об этом состоял из одних восторженных междометий. Но, зная, как трудно удивить его, мы поняли, что произошло нечто выдающееся. Вo всяком случае Беленьков, едва выйдя из машины на аэродроме, заявил:

– Поеду! Сегодня же поеду! Поеду и пожму ему руку, этому Березе. Ах, чортушка!

Слово «чортушка» у Беленькова выражало высшую, непревзойдённую степень восхищения.

Под вечер Беленьков действительно отправился к соседям. Я был очень доволен тем, что он взял е собой и меня.

Майор, командир полка истребителей, принял нас дружески и приветливо. Беленьков сразу же об'яснил, зачем мы приехали.

– Иван Береза? – переспросил майор. – Должен вас огорчить: Ивана Березы у нас нет.

Я увидел, как лицо Беленькова побледнело под плотным слоем загара.

– Погиб? – спросил он упавшим голосом.

Нет, не погиб. Такого лётчика в нашем полку и не было. Может быть, вы перепутали фамилию?

– Нет, не мог я перепутать, – сказал Беленьков, и в голосе его была некоторая растерянность.

– Итак, о Березой я вас познакомить не могу, – продолжал командир полка.

Зато могу познакомить вас с Михайловым. Вот он идёт как раз. Великолепный лётчик, настоящий ас!

К нам шёл лейтенант с двумя боевыми орденами на груди. Он обменялся в нами крепким рукопожатием.

– Вот товарищи ищут лётчика Березу, усмехаясь, сказал ему командир полка. – И откуда вы его взяли? – шутливо спросил он Беленькова.

Тогда Беленьков подробно рассказал, откуда и как узнали у нас про лётчика Березу.

– Ах, вот оно что... – засмеялся Михайлов. – Был действительно такой случай, что мы парочку «Мессершмиттов» от штурмовиков отбили. А после этого ваш ведущий и спросил меня, кто прикрывает. Ну, я и ответил своим позывным: «Я – «Береза».

Тем временем вокруг собрались другие л лётчики, так что к концу разговора нас окружила довольно плотная группа офицеров. И тут выяснилось, что позывной «Береза» поочередно был у многих ведущих. Им пользовались и старший лейтенант Анисимов, и капитан Ильинский, и многие другие.

– Ну, теперь вы можете считать, что нашли больше, чем искали, – сказал командир полка. – Вы искали одного летчика Березу, а у нас их вон сколько…

И он с гордостью указал на собравшихся вокруг офицеров.

Вечерело. Мы стали собираться. Прощаясь, Беленьков говорил каждому не в шутку, а с уважением и серьезностью.

– До свиданья, товарищ Береза!

Всё это в нашем полку узнали в тот же вечер. Известие о том, что никакого истребителя Березы нет, не вызвало у штурмовиков ни малейшего разочарования. И, возможно, мне только показалось, что капитан Беленьков предпочёл бы для этой истории другой конец.

Г. Бровман.