Майор В. Дробышев 

Из опыта авиационной разведки
// Сталинский сокол 27.11.1942

Перед разведчиками стояла задача – произвести разведку в радиусе 500–600 километров. Но в этой общей задаче имелась одна важная деталь: в определенном районе нужно было разведать группировку вражеских войск. Командование ждало данных, подтверждающих движение войск к линии фронта.

Командир мог отправить в разведку на 500–600 км. в глубь вражеской территории один экипаж и поручить ему попутно просмотреть указанный район. Но он пошел по другому пути, послав туда второй экипаж со специальным заданием обследовать район сосредоточения вражеских войск.

Экипаж Поликарпова обнаружил, что противник мелкими группами передвигается на восток. Войсковое командование получило ценные данные.

Таких примеров можно привести немало. Все они свидетельствуют о том, как значительна роль штабного командира и как много зависит от того, насколько умело он поставит задачу. Мне вспоминается один из разведывательных полетов младшего лейтенанта Самохина. Ему поставили задачу произвести разведку на одном из очень важных направлений. Но в первую очередь он должен был определить подход новых резервов и место их группировки. Летчик правильно понял, чего требует от него командир, и соответствующим образом построил свой маршрут. С первого захода Самохин произвел общую разведку направления. А на обратном маршруте летчик сделал 2 захода с маневром по высоте и с выходом на свою территорию и сфотографировал места наибольшего скопления сил противника. Разведчику удалось обнаружить подход крупной мотомехколонны. По радио он сообщил об этом командованию, и, пока летчик возвращался на свой аэродром, в воздух уже поднялись штурмовики и бомбардировщики. Когда же Самохин пошел во второй полет, он сфотографировал результаты разгрома вражеской колонны.

Своим успехом разведчик обязан был тому, что правильно понял и решил задачу, точно сформулированную командиром. Он просмотрел большую территорию, не упустив главного – просмотр района сосредоточения вражеских сил. Таким образом. успех воздушной разведки во многом зависит от того, насколько умело поставит задачу командир и насколько правильно учтет наземную и воздушную обстановку разведчик.

Но бывают факты другого порядка. Однажды экипажу лейтенанта Демидова поручили разведать базирование авиации на двух вражеских аэродромах. Когда он подошел к первому аэродрому, уже близился заход солнца и с запада надвигалась облачность. Разведчик знал, что по правилу полагается обойти первый аэродром, пройти ко второму, расположенному южнее, разведать его и уже на обратном пути произвести разведку первого аэродрома. Так обычно поступают разведчики. Так поступил и лейтенант Демидов, формально подойдя к решению своей задачи. Что же получилось? Когда разведчик подошел ко второму аэродрому, то оказалось, что он уже закрыт облачностью. Демидов вынужден был повернуть назад, к первому аэродрому. Но и его также закрыли облака. Экипаж вернулся, не выполнив задания.

Почему так случилось? Потому, что Демидов решал свою задачу не творчески, не вдумываясь в конкретную обстановку, сложившуюся на месте. Если бы он трезво оценил создавшиеся условия, то поступил бы, конечно, иначе, разведав первый аэродром, пока его еще не закрыло облаками. Таким образом, хоть часть задачи была бы выполнена.

Из этого характерного случая можно сделать вывод: любую задачу на разведку надо решать творчески с учетом сложившейся обстановки.

Часто можно слышать требование: воздушный разведчик, чтобы внезапно выйти на цель, должен выходить со стороны солнца. В принципе это положение правильно. Но и его нельзя применять огульно, во всех случаях. Разберем такой пример: цель прикрыта сильным огнем ЗА, а ее надо во чтобы то ни стало разведать. Выход на цель со стороны солнца обеспечивает разведчику внезапность. Но спросите зенитчика: какой ему легче вести огонь – встречный или сопроводительный. Он, не задумываясь, ответит: сопроводительный.

Разведчик, используя солнце, внезапно вышел на цель. Но когда он уходит от нее, то солнце ярко освещает самолет, летчик не может обозревать заднюю полусферу, и зенитчики свободно и долго сопровождают его своим огнем. Вражеский истребитель в любой момент также может зайти с задней полусферы.

Опыт наших летчиков выдвигает такой вопрос: не лучше ли в подобных случаях зайти на цель с боковым освещением, а уйти в сторону солнца.

Одно из важных условий воздушной разведки – дезориентация постов воздушного наблюдения и оповещения противника. Какие мы применяем для этого методы? Здесь все время надо хитрить. В одних случаях мы идем ложным курсом через крупные пункты, в других случаях вблизи цели одновременно появляется сразу много разведчиков. Экипаж Карпова должен был разведать крупный железнодорожный узел и два аэродрома. До подхода к главной цели он шел таким ломаным курсом, что совершенно запутал фашистские посты ВНОС, и только на обратном пути, после того, как сбросил бомбы, немцы заметили его.

При разведке зоны, насыщенной истребителями противника, мы применяем метод коротких уколов – разведка по прямой с уходом на свою территорию.

Как уходить от обнаружившего тебя истребителя? И здесь важен творческий подход к решению боевой задачи. Мы ведем разведку сравнительно глубинных пунктов. Опыт показывает, что немцы для прикрытия их обычно используют менее опытных истребителей. Это не сразу учел один из наших отличных разведчиков старший лейтенант Леонов. При возвращении из разведки его как-то преследовали до самой линии фронта два истребителя. Только благодаря запасу высоты и скорости Леонов сумел уйти от немцев. Анализируя этот случай, мы задумались над вопросом, почему фашисты так долго преследовали Леонова. Оказалось, что он сам облегчил работу истребителям, уходя от них вдоль линейных ориентиров. Леонов учел этот урок. И в следующий же полет когда за ним погнались «Мессершмитты», он стал уходить от них в район, где вовсе нет линейных ориентиров. Расчет оказался правильным: немцы, боясь потерять ориентировку, быстро ушли.

В некоторых разведывательных подразделениях за летчиком закрепляется определенный маршрут разведки. Мы – не сторонники этого метода. Маршрут стесняет маневр разведчика. Более целесообразно (в этом убедил нас опыт) закрепить за одним-двумя экипажами целый сектор или направление. В этом случае разведчику предоставляется свобода маневра.

О роли радио в разведке много писалось и говорилось. Мы могли бы привести множество примеров, как благодаря своевременно переданному по радио донесению удавалось нанести удар по скоплению танков, по автоколоннам, по эшелонам. Разведчик находится в воздухе, а с аэродромов уже поднялись штурмовики и бомбардировщики.

Но хочется указать на одну, казалось бы, незначительную деталь, имеющую, однако, большое практическое значение. Как передавать донесение? Если передавать его открытым текстом, то это иногда надолго отрывает стрелка-радиста от наблюдения за воздухом. Мы создали свой код для передачи донесений. Но, к сожалению, применять его широко мы не можем, так как это не общепринятый код. А создать таковой следует. Это облегчило бы работу стрелка-радиста.

Искусство воздушного разведчика заключается не только в том, чтобы собрать нужные сведения, но и умело обобщить, проанализировать их. Большое значение имеет опрос экипажа, вернувшегося с боевого задания. Опросить экипаж – это не такое простое, как порой кажется, дело. Здесь есть свои законы, также не допускающие шаблона, есть и свои мастера.

Экипаж вернулся с боевого задания, а из вышестоящего штаба уже требуют – дайте полное донесение. Значит, штабной командир обязан в первую очередь получить от разведчиков сведения, которые дают возможность немедленно действовать: где и сколько видели танков, железнодорожных эшелонов, войск и т. д. Затем надо дать экипажу возможность собраться с мыслями, уточнить друг у друга свои наблюдения. И только после этого приступить к тщательному опросу, не упуская ни одной детали. Нельзя тенденциозно направлять мысль разведчика и вольно или невольно толкать его на путь домысла. Но надо умело выявлять детали, которые порой кажутся ему малозначащими, надо помогать разведчику разобраться в них.

Разведчики докладывали в штабе о своих наблюдениях за дорогами, являвшимися основными путями подвоза к фронту. Они сообщили, что в последние дни резко уменьшилось движение по этим дорогам. Один из разведчиков говорил об этом, как о бесспорном факте. Но опрашивавший его командир знал, что обстановка на фронте не такова, чтобы немцы сейчас уменьшили подвоз грузов, боеприпасов. В чем же дело? Командир задал разведчику вопрос:

– А вы не заметили, каково сейчас состояние проселочных дорог?

– Они наезжены...

Командир знал, что в этом районе население мало пользуется проселочными дорогами. И он сделал вывод – немец хитрит. Последующая разведка оправдала догадку командира: сокращение перевозок по основным дорогам шло за счет использования проселочных дорог.

Разведчик доложил, что на одном из аэродромов он обнаружил до 20 вражеских самолетов. Этот аэродром был расположен у крупного населенного пункта, полуокруженного нашими войсками. Неужели противник решился сосредоточить на аэродроме, находящемся под огневым воздействием нашей артиллерии, до 20 «Фокке-Вульф»? Командир, принимавший доклад разведчика, разобравшись во всех деталях, сделал правильный вывод – летчик видел не самолеты, а планеры, на которых немцы подбросили подкрепление.

Чисто экипажу разведчиков задают вопрос: «Не заметили ли вы, топятся печи в деревне В.?». Разведчик удивлен – какое это имеет значение? А между тем штабной командир по ответам на этот вопрос может сделать интересные выводы. В деревнях, оккупированных немцами, крестьяне топят печи очень экономно и, как правило, в строго определенные часы. Густой дым из труб в середине дня – свидетельство того, что печи топят не крестьяне, а немцы.

Уменье анализировать данные разведчиков, делать на основе их логические выводы – большое мастерство. Разведчик наблюдал, как горит одна деревня. Он предположил, что это – работа немецких карательных отрядов. В последующие дни разведка обнаружила, что немцы выжигают целую полосу деревень. При изучении снимков оказалось, что полоса выжженных деревень проходит перед второй линией немецких укреплений.

Анализ одного из фотоснимков помог обнаружить штаб большого вражеского соединения. На, снимке было видно, что наезженные дороги ведут к одной из деревень, причем все говорило о том, что вокруг деревни создана круговая оборона. Крестьяне не могли наездить столько дорог. Видимо, эти дороги вели к какому-то штабу. Догадку разведчиков подтвердили пленные немцы.

Иногда доразведка целей вскрывает совершенно неожиданно очень ценные данные. Экипаж старшего лейтенанта Володина, вернувшись из разведки, доложил, что на одном из перегонов обнаружено 4 железнодорожных состава и в каждом из них от 5 до 10 цистерн с горючим. В штабе заинтересовались – зачем противник подбрасывает сюда горючее. Произвели доразведку. В результате визуальных наблюдений и фоторазведки было вскрыто, что недалеко от одной деревни в лесу расположено до 500 вражеских машин, а на ближайшем аэродроме – до 100 самолетов. Замысел врага был разгадан и сорван. Воздушная разведка оказала неоценимую услугу наземным войскам.

Майор В. Дробышев.