Старший политрук Г. Сожин 

В полете
// Сталинский сокол 12.12.1941

Морской разведчик-бомбардировщик развернулся и лег на курс. Руки его крепко держали штурвал. Перед ним сидел штурман старший лейтенант Коренюк. Я занял место второго пилота. В хвосте самолета находился сержант Петр Солохин. Еще на земле капитан Осорьев кратко и ясно сказал о нем:

– Боевой малец. Отлично держит связь и стреляет. Убедитесь сами...

Мы идем бомбить врага.

Штурман с пилотом об'ясняются знаками. Говорят, человека можно понять с полуслова. Капитан понимает штурмана по малейшему взмаху руки.

Только мы поднялись в воздух, как с северо-запада надвинулась бело-серая гряда облаков. Она медленно ползла на нас. Взмах левой рукой.

– Еще, еще левее...

– Прямо! – штурман поднял обе руки.

Когда смотришь то на резкие, то на плавные движения штурманской руки кажется, что перед тобою дирижер, но «дирижер» в комбинезоне, в меховых унтах, а над ним, установленный на центроплане, гудит мотор.

...Снежная облачная стена обойдена. Выглянула луна. Кажется, что мы попала в другой мир: ночь, а светло, как днем. Смотреть в стекла кабины и ясно различаешь внизу, на земле, лесной массив. За деревьями мелькают дома какого-то небольшого поселка. Наземные ориентиры хорошо видны.

Вот уже самолет идет над Финским заливом. Мы приближаемся к линии фронта. Наше задание – пройти ее, появиться над пунктом Б. и здесь обрушить груз бомб на дома, в которых расположились немцы. «Выкурить их оттуда», как сказал Осорьев, на дыхание русской зимы, чтобы кости сжались в комок, застыли на декабрьском морозе под Ленинградом!

Под нами линия фронта. Она проходит через населенные пункты вдоль дорог и наших оврагов. Здесь немец застрял – ни шагу вперед. Наоборот, его каждый день теснят и теснят.

Сегодня на фронте затишье. Видны небольшие вспышки пулеметных очередей.

Несколькими минутами раньше по этой же трассе прошел морской разведчик-бомбардировщик Кузичева, за ним должны были вылететь один за другим самолеты Трунова, Пушкова, Чернышова и других славных соколов Краснознаменного Балтийского флота.

Цель совсем близка. Об этом напомнил самолет Кузичева, уже возвращающийся обратно. Наш штурман Коренюк снял с предохранителя аварийный сбрасыватель. Я невольно взглянул под плоскости самолета на стокилограммовые фугасные бомбы. Неприятные подарки получат немцы!

Штурман координировал движение самолета. Взял угол прицеливания. Наконец, нажал кнопку, и одна за другой четыре «ФАБ-100» полетели вниз – туда, где засели фашисты. Мгновение – и послышался разрыв бомб. Взметнулись искры, и почти тотчас поднялись густые столбы черного дыма...

Наш самолет с резким снижением и на увеличенной скорости, чтобы не попасть в зону обстрела, сделал плавный разворот и лег на курс.

Пошли на новую цель: сбрасывать «Вести с родины». В них нашим братьям и сестрам, страдающим под игом фашистов на временно захваченной врагом территории, сообщалась радостная весть; доблестными частями Южного фронта освобожден город Ростов-на-Дону.

Вот и Красногвардейск – город поруганный фашистами, город который с нетерпением ждет своего освобождения от кровавых оккупантов. Газеты сброшены. Мы полетели обратно.

В темноте вспыхнули сигнальные огни на посадку. Лаконично рапортовал Осорьев:

– Задание выполнено.

Старший политрук Г. Сожин.
Ленинградский фронт. (Наш спец. корр.).