Сав. Рубен 

Не знающие страха
// Сталинский сокол 24.09.1941

Советский самолет держал курс на запад. Он вез с собой груз, смертоносный для врага.

Самолет находился недалеко от цели, когда около самого борта машины взметнулось короткое пламя, окутанное мутной шапкой дыма.

– Истребители! – доложил командиру стрелок-радист Афанаскин. Он спокойно сжал рукоятку пулемета и, прицелившись, дал продолжительную очередь. «Мессершмитт», странно вильнув, полетел камнем к земле.

Но надо было отразить нападение еще четырех истребителей.

Нащупывая бомбардировщик стрелами светящихся пуль, фашисты пытались зайти к нему в хвост, войти, как говорится, в «мертвый конус», чтобы оттуда расстрелять самолет.

Афанаскин не отрывался от пулемета.

Неожиданно штурман Алексей Ярошенко почувствовал, что машину неудержимо тянет вниз. Он взглянул в кабину командира: тот неподвижно сидел, тяжело опустив голову. Штурман быстро принял управление самолетом.

Вести самолет было очень трудно: на педалях грузно лежали ноги летчика. Самолет все сильнее отставал от других бомбардировщиков.

– Что делать? Повернуть назад?

Ярошенко вглядывался в даль. Длинной змейкой вилась дорога к фронту, по которой двигалась большая мотомеханизированная колонна фашистов, сновали грузовики врага.

Только вперед! На цель! Все бомбы на голову врага! – таков закон советских летчиков.

Ярошенко дал полный газ, и вот самолет над целью.

С бешеным свистом полетели бомбы.

Черный густой дым окутал землю. Разгромлено еще одно осиное гнездо.

Истребители продолжали кружиться над советской машиной. Уже пятая пуля ранила стрелка-радиста, но Афанаскин все еще строчил из своего пулемета, не подпуская врага близко к машине.

Вдруг Ярошенко ощутил резкий толчок, и сразу густое облако дыма окутало его кабину. Пули забарабанили по самолету, две из них впились в ноги штурмана. Когда дым рассеялся, Ярошенко увидел, что во многих местах зияют пробоины, горит правая плоскость. Машину начинает захлестывать пламя.

«Лишь бы дотянуть до родной земли» – напряженно думал Ярошенко, выжимая из машины все, что она могла дать.

А над самолетом все еще кружились фашистские стервятники. И Афанаскин все еще бился с врагом. Вот-вот кончатся патроны, но пулемет не умолкал.

Еще две пули впились в раненого стрелка. Афанаскин чувствовал, как ноет все тело и льется кровь... Но сейчас не время думать о боли, надо до последней возможности держаться и бить врага. Он продолжал посылать одну очередь за другой.

Уже замигала сигнальная лампочка в кабине Афанаскина: «Прыгай!» Уже пламя врывалось к нему...

Увидев, что самолет горит, фашисты отвалили в сторону. Только один стервятник продолжал кружиться над тяжело раненой машиной. Афанаскин заметил его в тот момент, когда собирался прыгать.

– Кружишься, сволочь! – закричал стрелок-радист. – Сейчас я тебя запишу в поминальник.

Не обращая внимания на то, что на нем воспламенилась одежда, он прильнул к пулемету. Очередь попала в цель. Послышался глухой треск. «Мессершмитт» встрепенулся, заметался и горящим факелом полетел вниз. Яркое желтое пламя слизало с крыльев фашистскую свастику.

– Возвратил должок! Два за одного! – прошептал Афанаскин, собрав последние силы, рывком бросился вниз на парашюте.

– Теперь в порядке! – проговорил Ярошенко и открыл люк.

Над ним развернулся легкий купол парашюта. На всякий случай он взялся за кобуру: кто знает, с кем еще придется встретится на земле.

Наскоро перевязав раненые ноги, Ярошенко ползком пробирался к дороге. Мимо него проезжала колонна советских автомашин. Штурман поднял руку.

* * *

Ярошенко лежал в кузове машины. В темном небе вспыхивали звезды. Кругом было тихо. Свежий ночной воздух проникал глубоко в легкие.

Привычное ухо уловило шум мотора. Ярошенко поднял голову. Где-то высоко кружил самолет. Ярошенко безошибочно определил по звуку: враг!

– Остановить машины! – крикнул он.

Гул мотора был слышен совсем отчетливо, но самолета не было видно.

Но вот штурман заметил на фоне неба белые пушистые пятна. Вражеский самолет сбрасывал десант.

– Принимай гостей! – скомандовал Ярошенко сопровождавшим машины красноармейцам.

Через несколько минут раздался дикий вой: «гостей» принимали на штыки.

В карманах у парашютистов нашли ракетницы, автоматы, фонари для светосигналов, – полный набор шпионских и диверсантских инструментов на 12 персон.

* * *

Мужественный, беззаветно храбрый штурман, с загорелым лицом и живыми глазами явно смущен беседой.

– Ведь ничего такого особенного мы не сделали. Вот машину жаль...

– Но задание выполним? Мотомехколонну разбомбили? Двух стервятников сбили? И парашютистов уничтожили?

– Нормально! – отвечает он обычным у летчиков словом.

– А как ноги?

– На-днях полечу уничтожать фашистов. Скорее бы только вернулся Афанаскин из госпиталя.

И при мысли о предстоящем полете счастливая улыбка плывет по его лицу.

Сав. Рубен.
Действующая армия.